нас было пятеро в оранжевых робах, и нас сопровождало трое сотрудников аварского СБ. Похоже, станция какая-то, мне её устройство было хорошо знакомо, когда-то я на такой работал. Спросил у сопровождающего, идущего рядом со мной:
— Где мы?
— На станции.
— Я вижу. На какой?
— Скоро всё узнаешь.
Нас развели по разным кабинетам. Меня завели в кабинет, на двери надпись «Допросная» и пристегнули к стулу, намертво прикреплённому к полу. Яркий свет сильно давил на глаза, и мне было тяжело рассмотреть, кто передо мной. По силуэту вроде женщина.
— Так-так, рассказывай, как в плен попал?
Точно женщина.
— Понятия не имею.
— Что это значит?
— Значит, что я не помню, я память потерял.
— Стерли?
— Не знаю, мне сказали, что это повреждения нейросети в результате взрыва.
— Ну это мы можем легко проверить.
— Проверяйте.
— Что помнишь?
— Камеру, коридор и медсекцию.
— Где это было?
— Понятия не имею. Станция вроде какая-то.
— О чём говорили?
— Кто?
— Персонал станции.
— При мне ни о чём. «Залезай в капсулу» — вот и все их слова.
— Что ещё можешь рассказать?
— Ничего, я же сказал, ничего не помню, практически.
— Хорошо, иди в камеру.
— За что в камеру? Я же ничего не сделал.
— Если ничего не сделал, разберёмся и отпустим.
Почувствовал, как пришёл охранник за спиной. Подошёл и отстегнул меня от стула.
— Пошли.
Мы вышли из допросной, прошли по коридору и опять камера на двоих. В такой же точно я сидел в СБ когда-то давно. Кроме меня в ней никого не оказалось. Сутки я просидел в ней один, пока не пришёл снова охранник, но теперь другой.
— Выходи!
Надел ботинки и вышел из камеры. Думал, снова на допрос, но мы пошли в другую сторону — оказалось, в медцентр. Внутри меня уже ждал док и как обычно услышал: «Раздевайся и залезай». Когда открылась крышка, услышал как всегда: «Одевайся». Когда уже почти оделся, он спросил:
— Что помнишь?
— Ничего, иногда всплывают какие-то фрагменты.
— Сны видишь?
— Да, в них в основном и вижу фрагменты.
— Понятно. Всё, уводи.
Охранник стоял рядом и ждал меня. Мы вернулись обратно в камеру. На следующий день я опять оказался на допросе у этой дамочки.
— Ты почему мне врал?
— Вы что-то перепутали, я не врал.
— Ну как, ты мне сказал, что ничего не помнишь, а доктору, что вспоминаешь постепенно.
— Я сказал, что иногда всплывают какие-то фрагменты.
— Ну вот, а говоришь не помнишь.
— Говорю же, что не помню, всплывают какие-то небольшие фрагменты из памяти.
— О чём они?
— О моей работе на корабле.
— На каком корабле?
— Я не помню на каком.
— Что за конкретные фрагменты ты помнишь?
— Вроде я что-то ремонтирую, но что — не помню.
— Почему ты решил, что это корабль, а не станция?
— Не знаю, может и станция.
— По-моему, ты мне врёшь.
— Зачем мне врать?
— Скрыть пытаешься, как сдался врагу.
— Говорю же, я не помню ничего.
— Ладно, иди в камеру, будем с тобой дальше разбираться.
Опять начались дни в камере и снова сухие пайки и вода. Хорошо, что в этот раз у меня часы на нейросети работали. Прошло пять дней и последовал новый допрос.
— Ну что, не надумал рассказать о себе, кто ты такой?
— Я уже в который раз повторяю — не помню.
— Рассказывай, откуда у тебя эта нейросеть?
— В плену поставили, сказали, что вместо повреждённой.
— Доктор сказал, что видит такую впервые. Что это за нейросеть?
— Повторяю, я не знаю, мне там такую поставили.
— За какие такие заслуги они тебе её поставили?
— Меня никто не спрашивал, хочу я её или нет. Просто установили её без моего согласия.
— Ладно, иди в камеру и подумай.
Прошла ещё неделя ожидания. Меня больше не дергали на допросы, но на второй день у меня появился напарник по камере. Звали его Нил — так он представился, когда зашёл. Я сдуру в ответ чуть не ляпнул Алекс, настолько уже привык к этому имени.
— Нил.
— Блез.
— Давно ты здесь сидишь?
— Почти две недели.
— За что сидишь?
— Сам бы хотел знать, за что меня здесь держат. А тебя за что?
— Да так, подрался немного в баре.
Посмотрел на его руки — без повреждений. Ну да, сказочник, так я и поверил, что ты подрался, и ни одной ссадины на руках. Похоже, подсадной.
— Что не поделил?
— Девушку.
— Красивая?
— Да.
— Везёт, я уже скоро забуду, как они выглядят.
— Ты вообще кто по специальности?
— Техник вроде.
— Почему вроде?
— Не помню я ничего, память потерял.
— Что, совсем ничего не помнишь?
— Только то, что было в последние месяцы.
— Что было?
— Да всё, как и тут: камера, коридор, допросная или медсекция. Выкупился из плена, а здесь то же самое.
— Да, не повезло тебе, бывает.
Отвернулся к стенке и замолчал. Мне надоел этот допрос. Хотя он несколько раз пытался продолжить разговор. Через несколько часов он ушёл. Перед выходом меня спросил:
— Может, кому что передать?
— Некому передавать.
— Как хочешь.
Он ушёл и опять потянулись дни в одиночестве. На шестой день меня снова вывели из камеры, думал, на очередной допрос. Но нет, завели в другой кабинет. Здесь большой стол, за ним сидели трое аварцев. Передо мной как обычно располагался стул, прикреплённый к полу.
— Садись, — сказала мне женщина-аварка, находившаяся справа от доктора, который меня осматривал в медцентре, сам он находился в середине стола. По голосу я её узнал, именно она меня допрашивала. Слева от доктора сидел ещё один аварец, и, похоже, он был главным во всей этой компании. Они все без знаков различия, но он был самым старшим у них по возрасту. Я сел на стул, и он начал разговор:
— Знаешь, что это?
Глава 8
Засветился экран на стене сбоку от меня, и появилось изображение технического дроида.
— Технический дроид, вроде.
— Модель знаешь?
— Знаю, наверное, но не помню точно.
— Это что?
Появилось изображение